Интервью с заслуженным артистом РФ, заслуженным деятелем искусств РФ, председателем жюри регионального этапа областного (в рамках VIII Всероссийского) конкурса юных чтецов «Живая классика – 2019» Александром Николаевичем Латушко.

— Александр Николаевич, конкурс «Живая классика» проходит уже в восьмой раз. В который раз Вы возглавляете жюри?
— Наверное, с самого начала проведения в Воронеже, точно не скажу.
— А как Вы согласились участвовать впервые, помните, что Вас заинтересовало?
— Во-первых, всю свою творческую жизнь я посвятил работе в театре юного зрителя, и до сих пор, когда иду по городу и вижу ребятишек — и помладше, и постарше — обращаю на них внимание – мне они очень интересны, потому что я детей очень люблю. Вот это самый главный мой в этом отношении козырь… или бремя – как это назвать. И здесь заняты дети разных возрастных категорий.
Что определяет их стремление принять участие в творческой акции – это попытка, это стремление на уровне классической литературы найти свое собственное понимание, такое соавторство. Это может быть пока еще неведомое, но уже стремление проявить себя в творческом отношении. Мне это интересно, и это вызывает уважение. И ребятам очень хочется услышать мнение о своем выступлении – и это дорогого стоит.
Здесь, конечно, самая главная проблематичность заключается в том, что педагоги – очевидно, что это в основном педагоги по литературе – помогают найти исходный материал, и, к сожалению, не все из них могут помочь ребятам определить точно жанр, сквозную задачу для того, чтобы, выстраивая их чтецкий материал, найти правильный способ подачи. Для этого надо самому владеть зачатками актерского мастерства. Чтобы помочь ребятам поверить в то, о чем они говорят, и для чего выходят на сцену, что для них общение со зрительным залом. Потому что я рассказываю о том, что мне дорого, что меня переполняет, чем настолько сильно хочу поделиться – тогда рождается органика, тогда рождается глубина смысла и, я бы даже сказал, соавторство. Один и тот же отрывок можно прочитать по-разному.
— Можно ли сразу отличить тех, кто пришел на конкурс просто, так сказать, по разнарядке?
— Безусловно. Это чревато формальностью поведения и изложения, когда текст просто читается, бывали случаи, когда текст забывали, потом вспоминали и продолжали. Но он неживой, он формальный.
— В условиях конкурса четко прописаны границы выбора репертуара и есть разделение на часто исполняемые произведения, за которые дается меньше баллов, и все остальные. Вы согласны с этим?
— Нет. Оценивать это по бальной системе, мне думается, не имеет смысла, ведь, к сожалению, не определены четко самые главные критерии – уровень художественного качества исполнения.
— То есть все зависит не от отрывка, а от того, как участник его проживает?
— От личности, от личностного понимания. Если возникает это понимание, если западает в душу, в воображение – воображение безусловно должно в этом участвовать – тогда и происходит настоящее рождение творческого акта. А если просто напросто учится текст в некоторой приблизительности, формальности изложения, когда нет ни взлетов, ни падений – ничего, не определяется самое главное — во имя чего. Каждый отрывок должен четко и точно попасть в психологию исполнителя – это педагоги должны точно знать. Есть педагоги, которые разбираются в этом, а иногда – безусловно, в выборе литературного материала нет вопросов – а уже в самом исполнении… Потому что есть так называемые иллюстративные моменты, и чтобы иллюстративность эту каким-то образом скрасить, добавляются костюмные, движенческие атрибуты и прочее-прочее. Да, украсить можно, но если не рождается самое главное – во имя чего, зачем это делается – тогда наоборот смотришь на это, как на маскарад.
— Зачастую школьники и их наставники выбирают самые драматичные, заостренные отрывки: любовь, смерть, война. Как Вы считаете, такой выбор оправдан для конкурса?
— Я понимаю, к чему здесь педагоги стремятся. Действительно такой отрывок дает бОльшую пищу для воображения и веры – они так полагают. Но характеры не все одинаковые, и, скажем, ребенок, который никогда ничего подобного, хотя бы даже какими-то микроэлементами, не переживал в жизни, ему подключить свое воображение к этому весьма сложно. И тогда возникает не органика, а формальность. Конечно, требуется для этого другая профессия, чтобы перевести это в по-настоящему художественное чтение, актерское, причем актерское не на уровне просто показа, потому что актеры всякие бывают, неглубокие, тоже с формальным существованием.
— Кстати про актерство. Самый первый участник, который читал Хармса (в итоге стал одним из победителей – прим.)…
— Мне он понравился!
— То есть Вы допускаете такую степень актерства здесь, не в Вашей работе с артистами как режиссера, а в этом конкурсе?
— Его попытки понятны. Что важно очень: даже если какие-то характерные вещи берутся, их обязательно необходимо оправдать. Во всяком случае он в этих попытках оправдания был достаточно органичен. Правда, не во всем, проскакивали и немножко формальные моменты, но он очень старался быть убедительным. Уже его старания и стремление к этому заслуживает уважения.
— 30 баллов – максимальная оценка за выступление. Конечно, сложно в баллах оценивать творческие моменты, но все же это конкурс. Вы готовы поставить максимальный балл и, если да, как часто это происходит?
— Я уже здесь поставил несколько! Здесь есть еще один важный психологический момент: очень хочется, чтобы наш конкурс ни в коем случае не снизил стремление ребят к творчеству, а наоборот стимулировал. И если наши оценки дают еще подпитку, вдохновение… И в дальнейшем чтобы выбор соответствующий был в жизни: в актеры, кино ли, театра ли. Знаете, сколько в Москве наших воспитанников, учеников!
— А советы даете конкурсантам, например, кому стоит в театральный попробовать поступить?
— Безусловно. Они сами всегда спрашивают, интересуются мнением после выступления.
— Как Вам кажется, повлияет ли участие в «Живой классике» на дальнейшие взаимоотношения с чтением и классической литературой у этих детей?
— Во всяком случае по сравнению с прошлым конкурсом, мне кажется, есть движение позитивное в том, что они видят литературу шире, чем рамки школьной программы и интересуются по-настоящему. И если они даже не станут артистами, все равно то, что попало к ним в душу, на всю жизнь осталось. Я в это верю.

Записала Катерина Ищенко, ведущий библиотекарь сектора развития Воронежской областной универсальной научной библиотеки им. И.С. Никитина